к началу

Запахло весной

Химичка была молодая, сексапильная и вместе с тем целомудренная девушка. Думаю, она по природной стеснительности не могла переступить какой-то внутренний порог. А скорее не находилось достаточно смелого мужчины, который воспользовался бы накопившимся в ней желанием.

Она мне очень симпатична. Откровенно смотрю на нее как мужчина на женщину. И что забавно, за неимением таких взглядов со стороны других мужчин, она очень трогательно на это реагирует. Такая недетская игра в восьмом классе.

Однажды на уроке дверь открылась и двое матерых хулиганов спросили: «Можно Кудымова?». Учительница растерялась, но я не упустил возможность поступить по-мужски, опередив её реакцию, встал: «Я выйду» и покинул класс.

Идем втроем по коридору, сворачиваем к лестнице. Здесь много людей, человек сорок, есть ребята постарше нас. Меня пропускают к подоконнику, на котором навалены сумки. Слева лестница заполнена школьниками, а прямо передо мной парни стоящие в авангарде мероприятия и задающие вопросы.

Они делают шаг: «Ты толстому угрожал в раздевалке?».

Кладу руку во внутренний карман: «Он врет».

Утром было предчувствие, что напряжение проявится таким образом. На выходе взял два кухонных ножа и воткнул во внутренние карманы школьной формы, где карандаши и шариковые ручки.

Делают шаг назад: «Говорят, ты мелкашку купил».

Это моя игра, я доволен: «Проверь».

И все же их много, не уйти без крови. Задние ряды давят, дистанция сокращается. Достаю ножи, опять отступают, но пускают в ход школьные сумки на длинных ремнях. Мелькает резкая схватка, врезаюсь в толпу, кого-то достать. Удары, удары, теряю картинку и резко бью с двух рук все что вижу и наугад, убивать не хочу, но нужно их задеть.

Крики раненых и вид крови останавливают бойню. Им нужно осмотреться, а я потерял оба клинка, у подоконника стою безоружный. Вот среди ног мелькнула сталь, ныряю на блеск и хватаю лезвие. Из пальцев брызнула кровь, перекладываю по-испански в правую руку. Распихивая школьников ногами, двигаюсь по лестнице налево вниз. Подоспели ребята, собравшие по школе алюминиевые головки пожарных гидрантов, которые сразу летят мне вслед, одна попадает вскользь по плечу.

Теперь двигаюсь свободно, позади завал. Ровным ходом на первый этаж, по переходу в главный корпус, там выход на улицу. На левой руке порезаны сосуды, льет как фонтан, нужна перевязка. Сестра слушая рассказ про стамеску на трудах, ошалев улыбается, не поверила, сейчас это неважно.

Выхожу из медпункта в фойе. Дежурный учитель в углу отвернулся. У двери трое, остальные на улице полукругом. Стоят на талом снегу, пахнет весной, приятно. Иду на них через зал твердым шагом, и ухожу в переход на столовую. Вроде бегут, но не хотят оторваться от остальных, которые просачиваются с улицы. Мне приходится ждать. Вот они, сбрасываю с кафельной стойки бак пищевых отходов под ноги. Скользя, падают в грязь, задние на передних. Двух укладываю большой поварешкой и бегом между плит, дверь приоткрыта, толкаю - нет. С третьего удара детской ноги хлюпкая дверь открывается, я ступаю на талый снег. Сибирская весна, что может быть лучше.

Дома, нож в уборную, жду. Звонок, зовут к директору. Приехал, иду по коридору. Вдоль стены стоят матерые, все вроде живы, глаза опущены. Захотелось что-то четкое такое сказать, проходя мимо изрек нечто, что счел достойным случая: «Ну что, остаемся при своих?». Оппоненты кратко кивнули, и я открыл дверь директорского кабинета. Валентина Петровна уже беседует с двумя, изложили версию, что я вроде злодей. Отрешенно внимаю пересказ. Сказал, что-то на последок и удалился. Баба Зоя здесь заслуженный учитель, от меня больше не ждите.

Эти месяцы перед отъездом прошли неплохо. Привык к тихому вниманию, даже забавно.

Люблю вокзалы небольших городов. Когда с любимой овчаркой уезжал на север, встретил целомудренную и сексапильную училку химии, она точно так же на меня смотрела, невозможно было ошибаться.

Через год после той схватки на лестнице, позвонила бабушка и передала от Валентины Петровны, что директриса поняла смысл моей последней фразы в её кабинете. С трудом вспомнил свои слова: «вы их еще узнаете». Мой бывший одноклассник по 29-й железнодорожной Соболев попал в похожую переделку, из которой не смог выйти целым. Что-то сказали про поломанные кости, вспоротый живот, пробитый череп и сварочные электроды, воткнутые в глаза, не уверен, что хорошо это помню.

В тот момент нас захватили совсем другие, новые события.




Не были мы на Таити   >>





 
0  




Рейтинг@Mail.ru